Владислав Косарев хорошо знаком алтайской публике. Обладая редкой красоты бархатным баритоном, невероятным артистизмом и тонким пониманием советской эстрады, он стал постоянным гостем краевой филармонии и региональных фестивалей.
В преддверии концертов, посвященных 100-летию Исаака Шварца, в которых Владислав принял участие, корреспондент «МК на Алтае» поговорила с певцом о великом композиторе, советском кино и алтайских зрителях.
«Зрители — мои добрые друзья»
— Владислав, вы частый гость в нашем крае, а уж барнаульская публика и вовсе избалована ежегодными приездами. Кажется, на сцене филармонии в вашем исполнении прозвучало уже все, кроме рэпа. Чем удивляете в этот раз?
— Можно сказать, что и я избалован барнаульской публикой, приезжаю сюда уже как к себе на родину. И зрители, которые приходят не в первый раз на мои концерты, уже не какие-то незнакомые мне люди, а мои добрые друзья, многих из которых я знаю не только в лицо, но и по имени. Для меня большая радость, что они любят ту же самую музыку, которой я посвятил свою жизнь.
Чем удивляю в этот раз? Своим душевным теплом, своим сердцем. Потому что я исполняю только то, что волнует и будоражит меня самого. И вот этими вибрациями, этими переживаниями, этими движениями души я буду делиться со своими зрителями.
— Концерты к 100-летию Шварца охватывают не только краевую столицу, но и Бийск и Заринск. Волнуетесь ли вы перед встречей с новыми зрителями?
— Нет, волнения я не чувствую, скорее это нетерпение встретиться с новыми людьми. Кто-то из них, быть может, не знаком со мной, как с исполнителем, а для кого-то и произведения Шварца станут приятным открытием. Я говорю, прежде всего, о молодежи. Так что волнения нет, есть радость от встречи с новыми зрителями, которые наверняка станут постоянными посетителями филармонических концертов.
— А какой он для вас, алтайский зритель?
— На самом деле, люди по своим эмоциональным проявлениям везде похожи друг на друга. Если происходящее на сцене их радует и вдохновляет, если оно созвучно каким-то их внутренним порывам, то, где бы ни находились эти люди, вне зависимости от региона, они всегда откликаются ярко, эмоционально, тепло. Так что алтайский зритель — он такой же, как и в любом уголке нашей необъятной родины. Он живой, непосредственный, очень эмоциональный и теплый, но в то же время весьма строгий и взыскательный в каких-то своих проявлениях.
Особый композиторский дар Шварца
— Исаак Шварц написал музыку для 125 фильмов. Если бы у вас была возможность сыграть в одном из них, что это была бы за картина, и какого персонажа вы хотели бы воплотить?
— О, если б была моя воля, я бы с огромным удовольствием снялся бы в фильме «Соломенная шляпка», в роли Фадинара. Это же, по сути, целый музыкальный спектакль, водевиль, где Андрей Миронов не только блестяще играет, но еще и поет, и танцует.
В юности я смотрел на его работы и думал, как у него все изящно, как легко рождается импровизация с первых дублей. А когда начал знакомиться с его биографией, понял, что это настоящая пахота. Он работал по 12, а то и по 18 часов в сутки, чтобы мы смеялись, плакали, танцевали, влюблялись вместе с его героями. Вся эта внешняя легкость на самом деле — результат колоссального труда.
— Советская киномузыка — по-настоящему уникальное явление. Нигде в мире композиторы подобного уровня не работали в кино. Как думаете, чем среди выдающихся музыкальных имен той эпохи выделяется Исаак Шварц?
— Да, советская киномузыка это абсолютный уникум. Что касается Шварца, то его музыкальный язык очень теплый, он какой-то согревающий, родной. Его песни и романсы сразу ложатся на душу, и кажется, что ты их знаешь очень давно. Это какой-то особый композиторский дар — писать с одной стороны простые, а с другой стороны отнюдь не примитивные мелодии, весьма интересные по своим мелодическим изгибам, которые обрамлены ярким и выразительным гармоническим языком. У него, как у любого композитора есть свой почерк, но он удивительным образом многогранен. Послушайте на «Любовь и разлука» и «Женюсь», насколько это разные по эмоциям и образам произведения, написанные одним человеком.
— «Композитор в кино должен полностью подчинить себя режиссеру», — говорил Шварц. А кому должен подчинить себя артист?
— Да, Исаак Шварц абсолютно прав. Композитор должен быть подчинен режиссеру. И не только он, но и вся съемочная группа должна быть единоначалием главного человека, создающего фильм. Что до артиста, который не работает в коллективе, то он должен быть в первую очередь подчинен художественной правде. Но любому человеку, выступающему перед публикой, нужен профессиональный взгляд со стороны. Уже десять лет я занимаюсь с режиссером Еленой Стефанко. Очень многие работы, которые я выношу на сцену, мы репетируем и корректируем именно с ней.
«Из любви к искусству, а не ради славы и денег»
— Согласны ли вы с утверждением, что фильмы стареют быстрее, чем музыка?
— Я считаю, что над настоящими произведениями искусства время не властно. Советские фильмы и советские песни будут интересны и близки людям на протяжении всего существования человечества. И причина кроется в масштабе таланта творцов того времени. Они работали из любви к искусству, а не ради славы и денег. Все от режиссера до осветителя были захвачены настоящей художественной идеей — посредством фильма донести людям что-то очень важное, очень нужное.
— Для советской музыки характерна сложная и многогранная мелодика. Чтобы ее исполнять, требуется профессиональная работа над вокалом, широкое дыхание, навык чистейшего интонирования. Почему вы выбрали такой непростой путь?
— Да, все верно, я бы еще добавил, что помимо чисто технических параметров, чтобы петь песни советского периода, нужно обладать еще и определенным интеллектуальным и жизненным багажом. Поэты и композиторы прошлого века создавали многогранные образы, особенно в сравнении с современной музыкальной культурой. До очень многих песен мне нужно было дорасти, что-то очень важное понять и пережить, чтобы попытаться к ним прикоснуться и вынести на концертную эстраду. Я не думал, будет ли сложно, просто делал то, во что верил. Можно сказать, что я не выбирал этот путь, это путь выбрал меня.
— Вы были дирижером и художественным руководителем, писали музыку, играли на сцене театра, пели в церковном хоре, озвучивали персонажа в кино… Какая грань Владислава Косарева еще не раскрыта зрителю?
— Я не ставлю на первое место раскрытие собственных граней и таланта. Для меня важно, чтобы люди, которые приходят на мой концерт, стали чуточку счастливее. В последние годы, например, я стал больше беседовать со зрителем, делиться с ними интересными фактами. Когда готовишь программу и изучаешь материал, оказывается, что практически за каждой песней стоит своя, особая история. Не делиться ими — преступление. Они обрамляют песни, создают особенную, доверительную, домашнюю атмосферу, которую за пределами концертного зала в современном мире можно встретить очень редко.
Евгения Саган